Народный проспект - Страница 26

Но она меня не слышит.

Махает рукой у меня перед глазами.

А я говорю: "Вижу. Все я вижу! Ну ладно, ладно, световая навигация, знаю. Все в полнейшем порядочке. Подбросьте меня к Северянке, к Полярной звезде, это чуточку вверх сразу за Малой Медведицей. Вообще-то это не одна, а целых пять звезд в куче, но мы видим только одну, желтый сверхгигант. Вы же ее знаете, пани, правда?

Окна вселенной распахнуты настежь.

Только она меня не слышит.

Я же замечаю Луну на небе и говорю: "Скоро полнолуние; старик Морозильника всегда ходил тогда в лес на охоту. Нужно идти или за несколько дней до полнолуния или через несколько дней после него, но никогда во время полнолуния. Звери чувствуют, что пани их желает убить, и прячутся.

Но она меня не слышит.

И я гляжу на собственные руки, все в краске и крови, и говорю: "В Тевтобургском Лесу в 9 году германцы убили всех римских легионеров. А те, которых не убили, покончили самоубийством. А тех, которые не успели сами себя зарезать, зарезали тут, на алтарях под вязом.

Но один римский солдат выжил. И этот солдат – я.!

Я пережил битву!".

Но она меня не слышит.

Женщина прикладывает мне что-то к груди, такие два кружочка, и пускает через меня ток.

Только я этого не чувствую.

Она ищет фонариком мои глаза.

Хлопает меня по лицу.

Еще раз пиздует меня током.

Но я того уже не чувствую.

Мне хорошо.

Все хорошо.

Все – одна большая спокуха.

И я думаю: блин, Вандам, опять тебе везуха. Главное – не обосраться, главное – не жаловаться, главное – не плакаться над собой, главное – не волноваться, главное – это быть сильным. Сильным, добрым, нормальным и чувственным, но не излишне чувствительным, это ясно. Как только человек начинает плакаться над собой – это конец.

А потом думаю о тебе. И о Сильве. И о старике. И о маме. И о братане. Понятное дело, все обговорим. Я уже не стану драться. Обещаю. Теперь уже только развести. Перемешать. Красить. Там, на крышах, мое место. Уже никому не стану я давать уроков по жизни. Или, по крайней мере, не все. И снова я думаю о тебе. И о старике. И снова о Сильве. И о маме. И о братане. И опять о тебе. И о Сильве.

Я думаю о том, как скажу ей, что прошу у нее прощения за все, и что хочу с ней быть, что помогу ей с теми ее долгами, что пока что она может перебраться с дочкой ко мне, если будет паршиво, что я уже не стану вмешиваться в ее жизнь, что я не трус, как остальные все мужики, потому что сегодня пережил столкновение с метеоритом и выход назад из громадной черной космической дыры. И что без всяких проблем буду теперь садиться, когда отливаю. И попрошу ее показать, как она писает стоя. А она мне скажет, что я дурной. Мы оба будем над этим смеяться, а потом снова пойдем ко мне. А она на полпути нажмет на кнопку "стоп". А потом я пойду в "Северянку". Пиво и рюмашки. Водяра с человеческим лицом. Чехословацкий виски. Выстрелы в воздух. Пир до самого утра. Есть что отпраздновать.

Новое начало.

Но потом я вижу, что женщина-врач оставляет меня одного. Стаскивает латексовые печатки. Потихоньку собирает свои манатки и кладет перчатки рядом со мной. А я вижу, как они потихоньку погружаются в лесное болото. В то самое болото, которое теперь всасывает меня.

Люди все еще пялятся, и врач подходит к полицейскому и что-то ему говорит.

Он кивает и куда-то звонит.

Она же закуривает и начинает кащлять.

И тишина.

Хрупкая тишина нашего леса.

XIX

Адольф Гитлер не спас мне жизнь.

Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но не говори ничего.

БЛАГОДАРНОСТИ

Берлинский Университет Гумбольдта

Издательство Шуркамп (Suhrkamp)

DAAD (Немецкая служба академических обменов — крупнейшее всегерманское объединение на правах общественной организации по поддержке международных академических обменов. Занимается обменом научных работников и студентов. – Википедия)

Самодеятельный литературный дом NÖ Krems

/ AIR – Artist In Residense

Театр Фесте (Feste): Йиржи Гонцирек, Петр Блаха, Тереза Рихтрова, Томаш Сыкора, Катарина К. Койшова. И другие.

Ломнице над Попелкой, Брно, Берлин, Прага и Кремс (2010 – 2013).

ЧУТЬ-ЧУТЬ ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Меня книга зацепила сразу после прочтения. И захотелось поделиться всем этим с другими.

Этот герой совсем не похож на героев чешских книг и фильмов (в особенности, легких, светлых комедий). "Národní třída" (так называется эта книга по-чешски) можно перевести еще и как "Национальный путь". Неужто национальный путь нынешних чехов – это путь Вандама? И еще, вот сколько мы не читаем (смотрим) про жителей бывших "братьев" по социалистическому лагерю, но душу их жителей понять так и не удается. А может зря мы так рвемся в эту их Европу?...

notes

1

Фиг его знает, что имеет в виду Автор под этими цифрами. Вот что удалось найти в Сети. "1111 крон в среднем потратила средняя чешская семья на Рождество", 1010 – это как-то связано с обозначением чешской кроны. А относительно 6666 нашлась такая информация, связанная со знаменитой перестрелкой Правого Сектора в Мукачево: "Во время проверки выяснилось, что автомобиль Audi белого цвета с номерным знаком 1AV 6666 был похищен на территории Чехии. "Это авто числится в базе данных угнанных автомобилей - в Шенгенской информационной системе. В связи с этим мы обратимся к нашим украинским коллегам", - сообщил представитель чешской полиции". Но эти события произошли в 2015 году и к событиям книги отношения (похоже) не имеют.

2

Вестфальский мир обозначает два мирных соглашения на латыни — и Оснабрюкское, подписанные, соответственно, и . Ими завершилась в . - Википедия